В Гражданский Кодекс РФ собираются внести поправки, согласно которым понятия «цифровые деньги» и «цифровая валюта» заменят на «»цифровые права», обмен которых будет разрешен». Как специалист по техническому моделированию, могу утверждать: поправки предлагаются, исходя из упрощенной модели цифрового мира, и принципы моделирования используются некорректно. Поправки остановят развитие цифрового бизнеса в России, так как реальная экономика не будет соответствовать своему цифровому образу.
Вот как выглядят сами поправки:
Цифровое право может отчуждаться или переходить от одного лица к другому на тех же условиях (статья 129 ГК РФ), что и объекты гражданских прав, права на которые которых они удостоверяют, с особенностями, которые устанавливаются настоящим Кодексом и иными законами.
Регулятор предлагает «покупать, продавать и обременять цифровое право». В операциях с цифровым правом таится не очевидная на первый взгляд опасность.
Гражданский кодекс регулирует отношения, а когда речь заходит о цифровом пространстве предлагаемые поправки предлагают регулировать право (см. определение слова право), т.е. саму возможность действовать или поступать каким‐либо образом.
В цифровом пространстве в цифровые отношения могут вступать только цифровые образы. Другими словами, владелец цифрового образа может изъявлять в цифровом пространстве свою — цифровую — волю. Изъявление воли в адрес другого цифрового образа формирует их отношения.
Таким образом получается, что в реальном секторе Гражданский Кодекс регулирует имущественные отношения участников рынка, а в цифровом пространстве Кодекс собирается регулировать саму возможность действовать, поступать каким‐либо образом. А ведь по аналогии с классическими конституционными нормами, свобода волеизъявления в цифровом пространстве — это неотъемлемое цифровое право участников рынка!
Цифровое пространство — это своего рода прообраз, цифровое воплощение реального сектора экономики. А если есть цифровой прообраз реального сектора экономики, то должно существовать и цифровое законодательство.
В реальном мире законодательство формирует институциональную среду, а та в свою очередь формирует реальный сектор экономики:
По аналогии — в цифровом мире цифровая модель законодательства должна формировать институциональную среду, а та в свою очередь формировать цифровой образ экономики. Если по какой‐то причине наблюдается расхождения между понятиями в цифровой и реальной экономике, то это приводит к несоответствию цифрового образа с его прародителем и наоборот.
Модель — это абстракция, которая включает в себя совокупность сценариев, существующих на более высоком уровне.
Чтобы цифровое законодательство стало действенными, необходимо смоделировать его с учетом понимания сложности природы цифрового мира и природы цифровых отношений.
Например, если в реальном мире существуют такие сущности как «объект», «субъект», и «отношения», то в цифровом пространстве они должны соотноситься точно также.
Регулятору необходимо осознавать, что цифровой образ мира — такой же многослойный как и реальный мир. Цифровое законодательство — это всего лишь один из цифровых мета‐уровней системы. Написание цифрового законодательства по факту является процессом написания ТЗ (технического задания) для более высокого мета‐уровня цифровой системы.
В данной задаче цифровой образ играет первичную и ключевую роль. Первичной необходимостью для законодателя является формирование и закрепление цифровых прав и обязанностей цифрового образа. Вторичным является философско‐экономический анализ деятельности цифрового образа в контексте цифровой среды.
Новизна криптотехнологий в том, что контракт и деньги в цифровом пространстве сливаются в единое неразделимое целое. Контракт между двумя цифровыми образами воплощается в программном коде, а деньги воплощают механизм обслуживания ценности, которая создается посредством заключения контрактных отношений. Цифровое изъявление воли является предшествием к заключению контракта, т.е. созданию экономической ценности.
Необходимо понимать, что цифровое пространство — далеко не информационный слой, это прежде всего технология управления активами. Uber, airbnb и другие платформенные сервисы уже продемонстрировали, что через управление цифровыми образами потребителей и активов (такси, квартиры, и т. д.) достигается многократная эффективность. Ключевая важность феномена цифровых (в том числе крипто‐) технологий состоит в том, что в новой парадигме управление активами исчезает из плоскости самих активов, и формируется в отдельный цифровой уровень управления более высокого порядка (мета‐уровень управления).
Законодателю предстоит осознать, что по той же аналогии понятия «контракт», «деньги», «собственность», и многие другие нематериальные сущности уже выходят из плоскости вещей, и функционируют в цифровом мета‐уровне управления активами. Это приведет к тому, что деньги, собственность, и контрактные отношения исчезнут из плоскости вещей, перейдя в область цифровой среды, где их сущность кардинально поменяется.
Очевидно, что сегодняшний законодатель не видит глубины происходящего и рассматривает феномен в едином плоскостном пространстве. Он продолжает утверждать, что «вещи», «деньги», «имущество», ценные бумаги и цифровые права — это единая категория сущностей, находящаяся в плоскости вещей. Результат такого подхода можно предсказать, он будет печальным.
Формулировка цифрового законодательства совпадет с окончанием построения цифрового управления криптоактивами. И вдруг деньги, отношения, и понятия собственности, как в эпизоде профессионального иллюзиониста, испарятся на глазах удивленного законодателя.
Суть новых технологий — «беззапретность» и «вездеприсущность». Для новых технологий не имеют никакого значения традиционно обозначенные юрисдикции и географические границы, определяющие деятельность материальных активов. Более того, примеры Uber и airbnb указывают на то, что технологии управления становятся важнее чем сам управляемый актив. Это бросает вызов традиционным юрисдикциям и определениям материальных активов. Что прикажете делать?
Прежде всего, законодатель должен осознать, что цифровое право не аналогично имущественному праву. Цифровое право — это цифровое законодательство, метауровень цифровой среды, выраженный в технически правильно нормализованной модели. Уровень цифровой среды находится над цифровым уровнем управления активами, он устанавливает нормативность и общеобязательность правил. Цифровое право должно подкрепляться цифровыми мерами принуждения, отображающими волю и сознание людей. Цифровое право должно иметь формальную определенность, и внутренне согласованный упорядоченный механизм.
Сегодняшней задачей законодателя, на наш взгляд, является построение именно такого цифрового права, которое учтёт особенности управления цифровыми активами и будет по отношению к нему мета‐уровнем определяющим цифровые границы юрисдикции цифрового пространства.
Выполнение этой задачи потребует от законодателя навыков грамотного технического моделирования, которые, во‐первых, помогут с формированием правильного понимания феномена, во‐вторых, помогут написать технически исполнимое ТЗ, и в‐третьих, оценить правильность создаваемого решения.
Мир сложен. Игнорирование или не исполнение этих рекомендаций приведет к правовым и технологическим перекосам, потере огромного количества ресурсов, и в долгосрочном периоде к потере конкурентных преимуществ России в сфере криптотехнологий, и возможной потере суверенитета. Выбор за Россией.
Дмитрий Костень,
эксперт по блокчейн‐технологиям, вице‐президент РАКИБ по спецпроектам, консультант правительства РФ
Читайте статьи Д. Костеня «Открытое письмо Ростехнологиям», «Управление через моделирование перевернёт экономику», «Сменить парадигму или погибнуть»
No Comment